Причастие мёртвых - Страница 87

Ему, понятно, никакая снаряга была не нужна. Чешуйки виверн — тоже. Просто стало интересно, какие они. Виверны целиком, а не голова отдельно, чешуя отдельно. Раз уж на плато можно забраться — нужно это сделать. Сказать потом Хасану, что видел настоящих драконов! Посмотреть, как он сначала не поверит, а потом поверит и удивится. И тогда можно будет ему рассказывать, какие драконы на самом деле. Хасан всегда слушает про все приключения, если они — правда. Ему интересно. И вранье он на раз отличает. А на плато, кстати, и без оползней можно влезть — отвесная стена не помеха, хватило бы крови на дайны. Но без крови, по-любому, лучше.

Еще было интересно, есть ли на плато цветы, и если есть, то какие?

Выходить туда прямо из портала было бы нехорошо по отношению к Мартину. Виверны пыхали огнем, настоящим, не иллюзорным. И, по-любому, были нервные, как все редкие звери. Появишься у такой перед носом без предупреждения — и привет, мявкнуть не успеешь, как сгоришь. Или, того хуже, съедят целиком. А обещал же подождать неделю.

Хотя, нет, сгореть, наверное, хуже, чем оказаться съеденным. Нож-то при себе. Изнутри виверны выбраться можно. А из пепла восстановиться нельзя.

Выбираться изнутри, однако, тоже как-то претило, поэтому портал Заноза открыл с таким расчетом, чтобы оказаться на проселке, ведущем от Небесного Клина вглубь леса, к хуторам.

Небесным Клином называлась дорога от города до Порта, прямая и почти безопасная. Проселки названий не имели, и безопасными не считались. Берана, впрочем, бесстрашно носилась по ним на своем Эбеносе, а лесовики, стар и млад бродили пешком. И когда Заноза, выбираясь в Предгорье, встречался с какой-нибудь бабулькой-травницей, или с собирающими птичьи яйца пацанами с хуторов, или с охотниками, которые по весеннему времени прикармливали зверье, которое подстрелят осенью — с ним здоровались без всякой опаски. Это в лесу-то, вечером, после заката! При том, что, наверняка, он был самой опасной тварью из всех, кто мог выйти на проселки из леса.

Людям достаточно было того, что он выглядит как человек.

А вот на Небесном Клине нет-нет да и случались нападения на подводы, ползающие между портовым и городским рынками. И нападали, наверняка, тоже люди. Там бы с вооруженным незнакомцем, без предупреждения вышедшим из леса, здороваться не стали. С невооруженным, скорее всего, тоже. Тарвудские представления об опасных и безопасных местах порой сбивали с толку. Но на Тарвуде многое сбивало с толку. А на драконов посмотреть все равно хотелось.

Берана, рассказывая про оползень, упоминала ориентиры, и Заноза быстро нашел белесый выход на скале с востока, трещину в форме перевернутого трезубца с северо-запада. Протиснулся в расщелину, вскарабкался по ней, упираясь в стены руками и ногами, и вот оно — каменное крошево, уже схватившееся намытой дождями землей, скрепленное корнями травы и молодых кедров. Все, как говорила Берана — можно подняться, даже если ты не столетний вампир, а восемнадцатилетняя пацанка.

Мысль о том, что человек нормальных, «взрослых» размеров не пролез бы в расщелину перед оползнем, Заноза отверг, как неуместную. Мартин бы пролез, а Мартин иногда очень даже взрослый. И Лэа бы пролезла… хм, мда. И, вообще, при чем тут взрослость?

Прежде чем начать подъем, он с минуту принюхивался. Никогда раньше не слышал такого запаха. Похоже на серпентарий, но чтобы так пахнуть, серпентарий должен быть размером с город. Заноза один раз забрался ночью в террариум с коброй… То есть, он пошел в зоопарк, он же не мог идти туда днем, и почему-то решил начать с серпентария. Увидел кобру и понял, что без нее не уйдет.

Хасан это тоже понял. Даже спорить не стал.

Хасан сам, добровольно, ночью в зоопарк не полез бы. Не потому, что это незаконное проникновение на охраняемую территорию, а потому, что это бессмысленное незаконное проникновение. Но отпустить туда Занозу в одиночку он тоже не мог. Ха! Еще бы! Его только отпусти! В тот раз, впрочем, и присутствие Хасана не помогло, потому что в кобру Заноза влюбился сразу, с первого взгляда.

— Можно я ее возьму? — спросил он.

Ответил Хасан не сразу. Пауза была довольно-таки долгой. Для Турка-то, который, обычно не тратит время на раздумья, когда ответить нужно «да» или «нет». Потом Заноза понял, что Хасан не думал, а с духом собирался, чтоб сказать:

— Если она укусит хоть кого-нибудь из Слуг, я ее выкину.

Это было «да», это несомненно было «да», и Заноза радостно понесся искать служебный вход в террариум. И вот там, внутри, где жила сама кобра, стоял такой же запах, как на подходах к Драконьему плато. Только в сто тысяч раз слабее.

Кобру, оказавшуюся кобром, он тогда подарил Хасану. В благодарность. Поселил у него в кабинете. Кормил сам, конечно — там диета из ядовитых змей, так кому бы из живых он кормежку доверил? — и террариум сам чистил, и за температурными режимами следил, и за светом. Очень эффектно террариум в кабинете смотрелся. Хасан, весь такой серьезный, за столом сидит, пишет или читает что-нибудь, а у него за спиной — кобер. Как кого чужого увидит — встает на хвост и капюшон раздувает. Он длинный, от носа до хвоста шестнадцать с половиной футов, и когда стоит на хвосте уж всяко выше Хасана получается. А террариум — идеально прозрачный. Красота, в общем!

Чужими кобер считал всех, кроме Хасана и Занозы. До сих пор. Хоть прожил в Февральской Луне уже четырнадцать лет, и, вроде, должен был привыкнуть к остальным обитателям виллы.

То ли память у него была плохая, то ли характер скверный.